Год в республике начался хорошими событиями – наконец-то сменили вконец запутавшегося в своих соснах – обещаниях, назначениях, не совсем справедливых делах – первого Президента Дагестана Муху Алиева. Власть вернулась к тем, кто знал насквозь все проблемы Республики и перипетии переходного времени – к Магомедовым. Приход Магомед-Салама Магомедалиевича, как и всякая смена власти, вызвала надежды на хоть какое-то улучшение у требующего перемен общества. Пошли разговоры об инвестициях и активной работе по изменению имиджа Дагестана в России.
В моей жизни все шло своим ходом. Уголовное дело по-прежнему тянулось – уходило в суд, я получал условное наказание, но Прокуратура Южного Федерального округа не соглашалась с этим, требуя от меня невозможного за это согласие. Затем дело снова уходило в суд и далее по привычному кругу – районный суд, верховный суд, возврат дела в районный суд. Но произошло неожиданное изменение – в России появился новый округ – Северо-Кавказский, и там появилась своя прокуратура, куда из ЮФО перешли и мои прокуроры. И требования их выросли вдвое в связи с необходимостью обустройства на новом месте.
Тем не менее, я не отчаивался, а продолжал работать. Вел небольшую ювелирную фирму, которая торговала с несколькими магазинами в Москве и по России, а также занимался разработкой большой инвестиционной программы, связанной с той же ювелиркой. Дело в том, что системный экономический кризис, бушевавший по всему миру, очень сильно отразился на ценах на драгоценные металлы. Особенно непредсказуемо вела себя цена на серебро – с 20 рублей за грамм она выросла до 47 рублей. И ювелиры-надомники, сдававшие свои изделия на продажу по 30 рублей за грамм, получая как обычно свои деньги от клиентов с большим опозданием, не могли за эти деньги даже восстановить потраченный на производство металл. Не говоря уже о какой бы то ни было прибыли.
В такой ситуации, когда многие ювелиры остались не у дел, самым оптимальным представляется создание крупного ювелирного производства, оснащение его современным оборудованием, обеспечение сырьем и приглашение на производство оставшихся без работы надомников. Основная идея этого проекта в том, что пришло время переходить от домашней кустарщины «на коленке» к современному высокотехнологичному производству, и надо находить удачное сочетание присущей нашим мастерам художественности исполнения изделия с технологией его обработки.
***
Уже много лет главная беда наших мастеров – в качестве именно механической обработки металла. Сколько раз выгодные контракты, в том числе и зарубежные, рушились из-за того, что наши изделия при очень хорошей и красивой гравировке и черни имели всякие дефекты – поры в серебре, несимметричные формы, расслоение металла, грубый и ненадежный сварочный шов. На претензии по этому поводу мастера отвечают:
- А что ты так капризничаешь? Не хочешь, не покупай, в любом случае у меня его купят.
Так и получалось. Продавалось все, конечно не сразу, но продавалось.
На огромной ювелирной выставке «Виченца» в Италии меня познакомили с представителями крупной итальянской фирмы «Mario Di Maio», с которой, как рассказывали старые мастера, в 80-е годы было налажено сотрудничество. На комбинате был отдельный цех, который производил продукцию 925 пробы для поставки в Италию.
Я обрадовался. Это были именно те люди, которые покупали наши изделия.
- Давайте возобновим контакты, у нас новый ассортимент, очень большое разнообразие.
- Нет, нам это неинтересно!
- Вы уже не торгуете изделиями из серебра?
- Торгуем, но ваш ассортимент нас не интересует!
Я разочарованно спросил:
- Насколько я знаю, мы с вами раньше работали. А почему прекратили сотрудничество?
- Нет комментариев.
Так я и не узнал, что такого ужасного совершили наши умельцы, чтобы итальянцы отвернулись от нас. А в Кубачах до сих пор гордятся – «мы работали на Италию»!
Один из лучших наших мастеров, мой тезка, работы которого хранятся в музеях страны, принес как-то вазу с глубокой, четкой гравировкой, идеально положенной чернью, и чеканкой. Но ваза, которой положено быть симметричной, была перекошена в одну сторону:
- Саид, ты что принес? Ты же художник, лучший гравер в Кубачах, ты же работаешь с лупой,ты не заметил, что ваза в одну сторону выступает, как беременная женщина?
- Это не я схалтурил, это ошибка монтировщика!
- Ты думаешь, в магазине или какому-нибудь клиенту я буду объяснять, что это ошибка монтировщика? Странно, что ты хочешь получить кучу денег за явную халтуру.
- Если покупаешь, заплати деньги и иди своей дорогой, мне твоя критика не нужна!
Другой случай был с кувшином для воды, который прежний Председатель Правительства Дагестана Хизри Исаевич Шихсаидов подарил губернатору Приморского края Евгению Наздратенко, своему давнему другу. Так вот, этот кувшин был привезен обратно ко мне, минуя Хизри Исаевича, к которому Наздратенко постеснялся обратиться с кувшином – тот просто-напросто протекал.
Я показал кувшин старым мастерам:
- Посмотрите и скажите, чья это работа?
- По рисунку и стилю гравировки видно, это работа Гаджиалиева Шахбана, это точно, он у меня учился – сказал мастер Абдулла.
- Шахбан, что это такое, посмотри!
- Кувшин, ну и что, я его делал.
- Посмотри, какую халтуру ты сделал, он же течет. Знаешь, откуда его вернули? Из Владивостока!
- Ну и что? Подумаешь, течет! Ты купил его? Купил! Все, сам с ним возись! Я не могу отвечать за работу монтировщика!
С трудом я заставил его забрать и привести в порядок этот кувшин, который благополучно позже был отправлен во Владивосток.
Третий, пожалуй, самый постыдный случай был с фляжкой, подаренной мною Председателю Госдумы Российской Федерации Геннадию Селезневу. Спустя два месяца до меня дошли слухи о том, что кизлярский коньяк, которым была заполнена фляга, вытек и запачкал костюм уважаемого чиновника.
И не раз изделия, поражавшие клиентов своей красотой, возвращались в Кубачи на ремонт из-за огрехов именно в механической обработке.
- Нам за эту саблю деньги возвращать не надо, пожалуйста, отремонтируйте ее и пришлите обратно!
Такие просьбы поступали неоднократно от самых разных клиентов.
О саблях, рассыпающихся в руках, о ржавых лезвиях – отдельные истории.
***
В Дагестане более двух тысяч ювелиров, практически все из которых работают на дому, на вековом нехитром оборудовании. И задачей будущего ювелирного производства было их привлечение в системную работу. Планировалось строительство ювелирной фабрики в Махачкале с филиалами в городах Дагестана – создание ювелирного кластера с единой системой закупки сырья, производства упаковки, торговой деятельности.
Для того, чтобы начать работу над проектом, нужно было заинтересовать этой идеей дагестанский истеблишмент. Я подготовил пространное письмо на имя Президента Республики. С этим письмом мы вместе с моим другом Сабиром, прилетевшим в первых числах октября из Москвы, начали искать того, кто будет локомотивом этой идеи в Правительстве Дагестана.
- Я хорошо знаю Мурада Алхасова, одного из наших министров, мы выросли в одном дворе - сказал Сабир, гигант под два метра, обладающий еще и незаурядной полнотой.
- Я тоже с ним не раз встречался, он может заинтересоваться идеей и подключиться к ней, - ответил я. Раньше, если какой-то серьезный вопрос надо было решить в Правительстве, я сначала обращался за советом к Мураду, и его предложение всегда было единственно верным.
Мурад принял нас радушно, напоил чаем, рассказал множество историй и анекдотов о том, что происходит в республиканской власти. Мы заговорили о нашей идее. Я с горячностью начал рассказывать о проекте. И министр сказал:
- Саид, давай не будем суетиться. Проект пусть останется у меня, я его изучу, и недели через две снова вас приглашу и все уже детально обсудим.
***
Две недели прошло незаметно и неожиданно быстро. Дело шло к осени, ночи становились все длиннее и холоднее. Мурад позвонил утром:
- Если не заняты, заходите после двух.
- Ну, Мурад, чем порадуешь, как тебе наша идея? – спросил вальяжный и спокойный Сабир.
- Идея, конечно, хорошая, но кому она нужна? Тут в Дагестане никто за нее не возьмется. Кто в Дагестан сейчас инвестиции даст, когда тут так столько ваххабитов и прочих, когда не сегодня – завтра может война начаться? Нет, вы зря это затеяли. Саид, скажи, у тебя ведь есть свое дело?
- Да есть – торгуем потихонечку столовым серебром.
- Ну вот, - воскликнул довольный Мурад, откидываясь в кресле и переплетая пальцы рук на достаточно большом животе, - и у меня небольшой ресторанный бизнес, который я потихоньку развиваю и продвигаю. Потихоньку ты тоже расти и развивайся. Не надо рассчитывать на инвестиции – повторяю, в Дагестан их никто не вложит.
Его голос то поднимался, то опускался, рокоча и заглушая выступающего по местному телевидению Президента Дагестана, который рассказывал о потенциальных инвесторах, о перспективах экономической политики Дагестана. Это нисколько Мурада не смущало.
- Пусть выступает, это все слова. На деле же в Дагестан никто не хочет ехать, тем более, вкладывать деньги.
Я, раздосадованный холодным душем от Мурада, встал и вышел во двор. Сабир меня догнал уже внизу.
- Саид, он еще и мне добавил. Сказал, зачем я с тобой связываюсь, ты потенциальный уголовник, которого скоро точно посадят. Но я ему ответил, что ты мой друг, которого я знаю много лет и, который ни разу меня не подвел. А я-то всегда знаю, с кем связываюсь.
***
Я часто говорю о случаях в жизни. Но в то же время, знаю, что они не случайны, кто-то на небе все-таки за нас распоряжается. Такой вот случай, не особо значительный, может даже, вообще не значительный, произошел на следующий день.
На повороте к моему офису я встретил выезжающего со стороны Амет-Хан Султана моего давнего товарища – лакского ювелира Сулеймана, который в собственном цеху уже несколько лет изготавливал серебряные ложки и торговал ими.
- Сулейман, почему тебя давно не видно? – спросил я. – Где твои ложки? Они очень хорошо продаются. Делай еще, приноси, не забывай про нас – вот же наш офис, рядом!
Сулейман улыбнулся своей как всегда открытой улыбкой и сказал:
- Я бы с удовольствием, но ты, наверное, не знаешь, что я уже давно не занимаюсь производством.
- А чем ты занят, что может быть интереснее и выгоднее ювелирки?
- Мне еще год назад мой двоюродный брат хорошую тему предложил – и я с тех пор стройкой занят.
- Какой стройкой, Сулейман, что ты строишь?
- А я разве не сказал? Ювелирную фабрику строим. На этой фабрике будет новое оборудование, и мы будем делать современный ассортимент под Италию и Турцию.
- Надо же, - удивленно улыбаясь, покачал я головой. - А кто хозяин этой фабрики?
- Я же говорю тебе, мой двоюродный брат, министр Мурад!
***
Дальновидный и проницательный Мурад давным-давно оценил все преимущества от запуска полноценного ювелирного производства. Потому-то проект-конкурент на его же территории совершенно министра не устраивал.
В моей жизни все шло своим ходом. Уголовное дело по-прежнему тянулось – уходило в суд, я получал условное наказание, но Прокуратура Южного Федерального округа не соглашалась с этим, требуя от меня невозможного за это согласие. Затем дело снова уходило в суд и далее по привычному кругу – районный суд, верховный суд, возврат дела в районный суд. Но произошло неожиданное изменение – в России появился новый округ – Северо-Кавказский, и там появилась своя прокуратура, куда из ЮФО перешли и мои прокуроры. И требования их выросли вдвое в связи с необходимостью обустройства на новом месте.
Тем не менее, я не отчаивался, а продолжал работать. Вел небольшую ювелирную фирму, которая торговала с несколькими магазинами в Москве и по России, а также занимался разработкой большой инвестиционной программы, связанной с той же ювелиркой. Дело в том, что системный экономический кризис, бушевавший по всему миру, очень сильно отразился на ценах на драгоценные металлы. Особенно непредсказуемо вела себя цена на серебро – с 20 рублей за грамм она выросла до 47 рублей. И ювелиры-надомники, сдававшие свои изделия на продажу по 30 рублей за грамм, получая как обычно свои деньги от клиентов с большим опозданием, не могли за эти деньги даже восстановить потраченный на производство металл. Не говоря уже о какой бы то ни было прибыли.
В такой ситуации, когда многие ювелиры остались не у дел, самым оптимальным представляется создание крупного ювелирного производства, оснащение его современным оборудованием, обеспечение сырьем и приглашение на производство оставшихся без работы надомников. Основная идея этого проекта в том, что пришло время переходить от домашней кустарщины «на коленке» к современному высокотехнологичному производству, и надо находить удачное сочетание присущей нашим мастерам художественности исполнения изделия с технологией его обработки.
***
Уже много лет главная беда наших мастеров – в качестве именно механической обработки металла. Сколько раз выгодные контракты, в том числе и зарубежные, рушились из-за того, что наши изделия при очень хорошей и красивой гравировке и черни имели всякие дефекты – поры в серебре, несимметричные формы, расслоение металла, грубый и ненадежный сварочный шов. На претензии по этому поводу мастера отвечают:
- А что ты так капризничаешь? Не хочешь, не покупай, в любом случае у меня его купят.
Так и получалось. Продавалось все, конечно не сразу, но продавалось.
На огромной ювелирной выставке «Виченца» в Италии меня познакомили с представителями крупной итальянской фирмы «Mario Di Maio», с которой, как рассказывали старые мастера, в 80-е годы было налажено сотрудничество. На комбинате был отдельный цех, который производил продукцию 925 пробы для поставки в Италию.
Я обрадовался. Это были именно те люди, которые покупали наши изделия.
- Давайте возобновим контакты, у нас новый ассортимент, очень большое разнообразие.
- Нет, нам это неинтересно!
- Вы уже не торгуете изделиями из серебра?
- Торгуем, но ваш ассортимент нас не интересует!
Я разочарованно спросил:
- Насколько я знаю, мы с вами раньше работали. А почему прекратили сотрудничество?
- Нет комментариев.
Так я и не узнал, что такого ужасного совершили наши умельцы, чтобы итальянцы отвернулись от нас. А в Кубачах до сих пор гордятся – «мы работали на Италию»!
Один из лучших наших мастеров, мой тезка, работы которого хранятся в музеях страны, принес как-то вазу с глубокой, четкой гравировкой, идеально положенной чернью, и чеканкой. Но ваза, которой положено быть симметричной, была перекошена в одну сторону:
- Саид, ты что принес? Ты же художник, лучший гравер в Кубачах, ты же работаешь с лупой,ты не заметил, что ваза в одну сторону выступает, как беременная женщина?
- Это не я схалтурил, это ошибка монтировщика!
- Ты думаешь, в магазине или какому-нибудь клиенту я буду объяснять, что это ошибка монтировщика? Странно, что ты хочешь получить кучу денег за явную халтуру.
- Если покупаешь, заплати деньги и иди своей дорогой, мне твоя критика не нужна!
Другой случай был с кувшином для воды, который прежний Председатель Правительства Дагестана Хизри Исаевич Шихсаидов подарил губернатору Приморского края Евгению Наздратенко, своему давнему другу. Так вот, этот кувшин был привезен обратно ко мне, минуя Хизри Исаевича, к которому Наздратенко постеснялся обратиться с кувшином – тот просто-напросто протекал.
Я показал кувшин старым мастерам:
- Посмотрите и скажите, чья это работа?
- По рисунку и стилю гравировки видно, это работа Гаджиалиева Шахбана, это точно, он у меня учился – сказал мастер Абдулла.
- Шахбан, что это такое, посмотри!
- Кувшин, ну и что, я его делал.
- Посмотри, какую халтуру ты сделал, он же течет. Знаешь, откуда его вернули? Из Владивостока!
- Ну и что? Подумаешь, течет! Ты купил его? Купил! Все, сам с ним возись! Я не могу отвечать за работу монтировщика!
С трудом я заставил его забрать и привести в порядок этот кувшин, который благополучно позже был отправлен во Владивосток.
Третий, пожалуй, самый постыдный случай был с фляжкой, подаренной мною Председателю Госдумы Российской Федерации Геннадию Селезневу. Спустя два месяца до меня дошли слухи о том, что кизлярский коньяк, которым была заполнена фляга, вытек и запачкал костюм уважаемого чиновника.
И не раз изделия, поражавшие клиентов своей красотой, возвращались в Кубачи на ремонт из-за огрехов именно в механической обработке.
- Нам за эту саблю деньги возвращать не надо, пожалуйста, отремонтируйте ее и пришлите обратно!
Такие просьбы поступали неоднократно от самых разных клиентов.
О саблях, рассыпающихся в руках, о ржавых лезвиях – отдельные истории.
***
В Дагестане более двух тысяч ювелиров, практически все из которых работают на дому, на вековом нехитром оборудовании. И задачей будущего ювелирного производства было их привлечение в системную работу. Планировалось строительство ювелирной фабрики в Махачкале с филиалами в городах Дагестана – создание ювелирного кластера с единой системой закупки сырья, производства упаковки, торговой деятельности.
Для того, чтобы начать работу над проектом, нужно было заинтересовать этой идеей дагестанский истеблишмент. Я подготовил пространное письмо на имя Президента Республики. С этим письмом мы вместе с моим другом Сабиром, прилетевшим в первых числах октября из Москвы, начали искать того, кто будет локомотивом этой идеи в Правительстве Дагестана.
- Я хорошо знаю Мурада Алхасова, одного из наших министров, мы выросли в одном дворе - сказал Сабир, гигант под два метра, обладающий еще и незаурядной полнотой.
- Я тоже с ним не раз встречался, он может заинтересоваться идеей и подключиться к ней, - ответил я. Раньше, если какой-то серьезный вопрос надо было решить в Правительстве, я сначала обращался за советом к Мураду, и его предложение всегда было единственно верным.
Мурад принял нас радушно, напоил чаем, рассказал множество историй и анекдотов о том, что происходит в республиканской власти. Мы заговорили о нашей идее. Я с горячностью начал рассказывать о проекте. И министр сказал:
- Саид, давай не будем суетиться. Проект пусть останется у меня, я его изучу, и недели через две снова вас приглашу и все уже детально обсудим.
***
Две недели прошло незаметно и неожиданно быстро. Дело шло к осени, ночи становились все длиннее и холоднее. Мурад позвонил утром:
- Если не заняты, заходите после двух.
- Ну, Мурад, чем порадуешь, как тебе наша идея? – спросил вальяжный и спокойный Сабир.
- Идея, конечно, хорошая, но кому она нужна? Тут в Дагестане никто за нее не возьмется. Кто в Дагестан сейчас инвестиции даст, когда тут так столько ваххабитов и прочих, когда не сегодня – завтра может война начаться? Нет, вы зря это затеяли. Саид, скажи, у тебя ведь есть свое дело?
- Да есть – торгуем потихонечку столовым серебром.
- Ну вот, - воскликнул довольный Мурад, откидываясь в кресле и переплетая пальцы рук на достаточно большом животе, - и у меня небольшой ресторанный бизнес, который я потихоньку развиваю и продвигаю. Потихоньку ты тоже расти и развивайся. Не надо рассчитывать на инвестиции – повторяю, в Дагестан их никто не вложит.
Его голос то поднимался, то опускался, рокоча и заглушая выступающего по местному телевидению Президента Дагестана, который рассказывал о потенциальных инвесторах, о перспективах экономической политики Дагестана. Это нисколько Мурада не смущало.
- Пусть выступает, это все слова. На деле же в Дагестан никто не хочет ехать, тем более, вкладывать деньги.
Я, раздосадованный холодным душем от Мурада, встал и вышел во двор. Сабир меня догнал уже внизу.
- Саид, он еще и мне добавил. Сказал, зачем я с тобой связываюсь, ты потенциальный уголовник, которого скоро точно посадят. Но я ему ответил, что ты мой друг, которого я знаю много лет и, который ни разу меня не подвел. А я-то всегда знаю, с кем связываюсь.
***
Я часто говорю о случаях в жизни. Но в то же время, знаю, что они не случайны, кто-то на небе все-таки за нас распоряжается. Такой вот случай, не особо значительный, может даже, вообще не значительный, произошел на следующий день.
На повороте к моему офису я встретил выезжающего со стороны Амет-Хан Султана моего давнего товарища – лакского ювелира Сулеймана, который в собственном цеху уже несколько лет изготавливал серебряные ложки и торговал ими.
- Сулейман, почему тебя давно не видно? – спросил я. – Где твои ложки? Они очень хорошо продаются. Делай еще, приноси, не забывай про нас – вот же наш офис, рядом!
Сулейман улыбнулся своей как всегда открытой улыбкой и сказал:
- Я бы с удовольствием, но ты, наверное, не знаешь, что я уже давно не занимаюсь производством.
- А чем ты занят, что может быть интереснее и выгоднее ювелирки?
- Мне еще год назад мой двоюродный брат хорошую тему предложил – и я с тех пор стройкой занят.
- Какой стройкой, Сулейман, что ты строишь?
- А я разве не сказал? Ювелирную фабрику строим. На этой фабрике будет новое оборудование, и мы будем делать современный ассортимент под Италию и Турцию.
- Надо же, - удивленно улыбаясь, покачал я головой. - А кто хозяин этой фабрики?
- Я же говорю тебе, мой двоюродный брат, министр Мурад!
***
Дальновидный и проницательный Мурад давным-давно оценил все преимущества от запуска полноценного ювелирного производства. Потому-то проект-конкурент на его же территории совершенно министра не устраивал.
