Называю место, где лежат во льду альпийские стрелки, заживо погребенные лавиной в 1942 году
На фотографиях то самое ущелье, тот самый ледник, то самое место
...Все это лето и начало осени я занимался поисками ледника, в котором сошедшей с отвесных скал лавиной оказались заживо погребены десятки немецких солдат, с большой вероятностью из дивизии «Эдельвейс». Со слов очевидцев, там их лежат десятки.
Вкратце напомню, как это все начиналось. В начале года в наш издательский офис пришли два молодых человека, карачаевец Исуф и балкарец Тахир (фамилии, место жительства и прочие паспортные данные у меня имеются), и предложили приобрести у них жетоны немецких солдат. То, что они были целыми, а не переломанными пополам, свидетельствовало, что погибшие не были захоронены своими похоронными командами (в этом случае половинка жетона отправлялась в Германию), а значит, либо черные копатели разграбляли немецкое кладбище, либо рассказываемое ими было правдой. В пользу последнего свидетельствовало и то, что в процессе нашего общения появились другие, выразимся так, артефакты, в частности, серебряный перстень альпийского стрелка, отлично сохранивший нож в ножнах с фамилией владельца, другие жетоны…
Перед обнародованием данной информации в Интернете я тщательнейшим образом уточнил услышанное: побеседовал с ребятами (с каждым в отдельности), задавал вопросы, на которые они не могли ответить, не согласовав свои версии, спрашивал то, на что могли знать только специалисты по обмундированию альпийских стрелков или, как в нашем случае, непосредственные очевидцы.
Были и фотографии (четыре), распечатанные с телефона, но настолько некачественные и размытые, что на них (съемки производились через лед толщиной полтора, а то и два метра) невозможно было ничего разобрать.
Но самым убедительным доказательством правдивости услышанного было то, что ребята (в первую очередь старший из них) хотели получить деньги. Большие деньги. Вначале речь шла о миллионе рублей, потом ставки упали до трехсот тысяч, но только на начальном этапе. Причем Исуф предлагал провести так сказать бартерный обмен: я ему деньги, он мне место, где лежат немцы. На том и остановились: до июля-августа (время, когда ледник должен был подтаять и обнажить свое «содержимое») я должен был найти означенную сумму.
Деньги за время вынужденного ожидания я так и не смог найти, но зато выяснил следующее. Во-первых, место расположения ледника. Вначале Исуф не называл его, говорил туманно «недалеко от Эльбруса», отчего и в первых сообщениях в интернете и средствах массовой информации новость эта подавалась под заголовком «В Приэльбрусье найдены замороженные тела немецких солдат». Впрочем, подобная неточность виделась обоснованной: она позволяла отсечь черных копателей, для которых подобного рода захоронения имеют немалый интерес. Представьте себе: в законсервированном виде сохранились как сами тела, так и всё имевшееся при немецких солдатах: документы, личные вещи, оружие.
Но случилось так, что в разговоре с Исуфом прозвучало название «Северный приют», много говорящее сердцу советского туриста, к коим до сих пор принадлежу и я. «Северный приют» – это турбаза, являющаяся последним пунктом на территории Карачаево-Черкесии знаменитого маршрута в Грузию, проложенного по Военно-Сухумской дороге, пересекающей Большой Кавказский хребет по Клухорскому перевалу.
Дальнейшее было делом техники. Стало ясно, что «замороженные немцы» (употреблю термин «Комсомольской правды» трижды этим летом обращавшейся к означенной теме) находятся в Карачаево-Черкессии, еще точнее – в Гоначхирском ущелье, расположенном на территории Тебердинского заповедника. Сюда нужен специальный пропуск от администрации заповедника, который получить хоть и трудно, но возможно. Куда труднее взять разрешение у пограничников: все-таки граница совсем рядом, а погранцы народ недоверчивый, даже если с другой стороны располагается дружественная нам Абхазия.
Пропуск я взял, причем на обоих ребят. Тем не менее, Исуф не спешил с поездкой: откладывал ее по всяким благовидным и надуманным предлогам. К тому же смог убедить (не знаю уж какими такими аргументами он на него воздействовал, но они были не менее весомы и убедительны) не помогать мне и Тахира. Парень этот был на леднике (в августе прошлого года, во время своего отпуска) всего один раз (вместе с Исуфом). Тем не менее дорогу запомнил достаточно хорошо, а на месте смог бы окончательно сориентироваться. Но и с Тахиром, контрактником, которого приходилось каждый раз отпрашивать у его достаточно строго командования, ничего не складывалось.
Лето уходило стремительно, а вместе с ним и возможность увидеть «замороженных немцев». Ведь ледник – это своего рода живой организм, находящийся из-за активного потепления последних лет в постоянном движении; картина одного года несоотносима с картиной другого года. Ведь всего лишь раз он явил человеческому взгляду то, что было скрыто под многометровой толщей более семидесяти лет. А если случится так, что ледник не приоткроет тела, а наоборот – еще глубже их запрячет?
И тогда я принял решение искать место гибели альпийских стрелков самостоятельно. Легко сказать, но как осуществить на практике. Гоначхирское ущелье находится в 300 километрах от Кабардино-Балкарии. Не ближний свет, но пять-шесть часов на машине не главное препятствие. Главное в каком из ответвлений (а их несколько) искать. И – что не менее важно – какими силами искать. Ведь до ледников, находящихся, что не надо объяснять, в самом начале ущелий, можно добраться только пешком. Добираться несколько часов по местам, где тропинок отродясь не было – по травяным и древесным зарослям, нагромождениям камней – осыпям, валунам, переходя вброд реки и ручьи. Идти все время вверх и вверх, а потом еще лазить по леднику, на отвесных скалах коего множество лавиносборников, с которых снеговые пласты то и дело слетают вниз, так как им деваться больше некуда.
Понятно, что своими силами тут справиться было невозможно, тем более, что спонсоров не находилось. Все финансирование пришлось взять на себя (заинтересованные структуры обещали выделить средства только при наличии конкретного результата) и обратиться к знакомым альпинистам. Откликнулся Константин Ширшов, в последние годы занимающийся тем, что водит на Эльбрус иностранных туристов. Ему уже далеко за шестьдесят, но здоровье отменное, по горам ходит так, что молодым не угнаться. А уж о профессиональных навыках и говорить не приходиться. Кроме того, Константин решил и вопрос технического обеспечения экспедиции (вернее будет сказать экспедиций, так как их в сентябре-октябре пришлось провести несколько. Альпинистское оборудование, в том числе и вспомогательное, связанное с питанием, он взял на себя. И все это на абсолютно бескорыстных началах.
Большую помощь в привязке к местности оказал сотрудник ВГИ, кандидат географических наук Михаил Докукин. Он скачал и переслал нам космические карты данного ущелья, изучив которые мы поняли, что в нашем случае речь может идти только о двух ущельях, тех, где находятся ледники Хакель и Чатча.
В первую, ознакомительную, поездку мы сделали своего рода рекогносцировку – вместе с пограничниками проехали по Военно-Сухумской дороге чуть ли не до самого Клухорского перевала. Еще раз убедились, что нашим информаторам Исуфу и Тахиру сюда так просто не попасть, а значит предположение о нахождении «замороженного батальона» в боковых ущельях абсолютно обосновано. Они тоже в погранзоне, но сюда доступен вход и туристам, и работникам заповедника, и жителям республики как-то связанным с этими местами.
Начали мы свои поиски с ледника Хакель, судя по картам наиболее благоприятного для немецкого десанта. Выдвижение наметили на пять утра – с первыми лучами солнца. Решение было верным – дорога заняла несколько часов. Впрочем, определение «дорога» выглядело издевательством над здравым смыслом. Скот здесь не держат, туристы не бывают, поэтому ни о каких натоптанных тропках даже речи не идет.
Пошли напролом. Долго пытались перейти горную бурливую речку – искали подходящее место, но так и не нашли. Решили навести переправу – побросали камни, на них поваленные деревья и, набрав в ботинки воды, наконец, перебрались. Вверх поднимались, отсчитывая, в прямом смысле, каждый шаг – сплошные каменные завалы, по которым надо, где прыгать с одного на другой, где, подтягиваясь на руках, влезать на гладкую макушку валуна. Причем все настолько непрочно и зыбко, что ходит под ногами от малейшего движения.
К этому надо добавить сплошные древесные залежи, переплетения березок-каракатиц, которые в некоторых местах невозможно обойти – надо только отводить в стороны ветви, пролезать между ними. А главное – невозможность расслабиться даже на мгновение – камни под ногами, скрытые травяным ковром, то и дело пытаются поймать твою ступню в свой капкан, а там и до перелома одно мгновение.
За час таких мучений, то, поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, мы одолели никак не больше километра. Ледник, который визуально находился, казалось, в каких-то сотнях метрах, практически не приблизился.
Тем не менее, часа через три мы подошли к его языку.
Эта махина поражала воображение. Высотою за тридцать метров, пологая к краю, она сверкала на солнце и струилась многочисленными ручьями, которые вытекали снизу, стекали сверху, промыв в «теле» ледника трещины-пробоины. Глыбы льда то и дело с треском отваливались от края ледника, а по бокам его ложа то и дело слетали вниз камни.
Ледник, с одной стороны, оказался сильно загрязнен и практически непроницаем. Тем не менее, не теряя времени, мы стали тщательно осматривать его огромное живое «тело» – планомерно, шаг за шагом.
По большому счету мы облазили его вдоль и поперек, замерзли (попробуй, походи несколько часов по сплошному ледяному насту), продрогли на не стихающем ни на минуту ветру, пока не поняли: это не то место, где лежат немцы.
Предстоял обратный путь. Мы надеялись, что он окажется куда проще, так как перешли речку у самых ее истоков – непосредственно у ледника. Но надежды оказались напрасны. К каменным завалам, переплетениям древесных насаждений прибавилась новая напасть – огромные, чуть ли не бесконечные заросли борщевика, вымахавшего выше человеческого роста. Он пожелтел, но вовсе, как выяснилось, не потерял свою жгучую силу. Как мы не оберегались, но пройти без потерь заросли этого желто-зеленого хищника не смогли – пометил он нас своими ожогами надолго.
…Перепрыгивая с камня на камень, протискиваясь между ветками деревьев, переплетенными намертво друг с другом, отодвигая зонтики (достигающие до 40 сантиметров в поперечнике!) борщевика, оступаясь, падая и вновь поднимаясь, мы шли и шли, и конца этому пути не было видно. Солнечное марево плыло перед глазами, пот застилал их и от этого рождались миражи. В голове звучало только одно: будет ли этому конец? не проще ли умереть прямо здесь под зонтиками борщевика? И самое главное – зачем мне это надо.
Действительно: зачем? Да ради тайны, которая будоражит воображение, заставляет ехать за многие сотни километров, не спать ночами, преодолевать немыслимые преграды, мучиться от усталости. Ради тайны, которую так хочется приоткрыть. Которая приоткроется… Впрочем, даже если не приоткроется…
…Когда я выбрался к той самой площадке, где некогда находился Северный приют, ноги уже были не мои, они не подчинялись не моим движениям, ни моим мыслям. Ступенька перед дверью нашего «Патриота» казалась столь непреодолимой по высоте, что я достаточно долго стоял перед ней в раздумье. Хорошо, что этого сомнения не заметили мои спутники: они, как и я, выкручивали майки: вода лилась не каплями – струей. Впрочем, какая вода – это был пот. Я даже не представлял, что способен выделить из себя за раз столько пота…
Целью следующей экспедиции было соседнее ущелье – то, где сползает вниз ледник Чатча. Не буду живописать к нему дорогу – она оказалась еще труднее, а главное протяженнее. Константин в своих кошках, позволяющих ему расхаживать по льду как по паркету, облазил ледник, но ничего не увидел. Да и невозможно что-то увидеть подо льдом, на котором грязная корка из серой каменной пыли. После многочасовых поисков (осенний день стремительно заканчивался) осматривать боковые щели было выше наших сил и возможностей.
Мы опять ничего не нашли. Стало ясно, что без непосредственных информаторов не обойтись. Самым слабым звеном в этой двойке являлся, конечно, Тахир, склонный нам помочь и без денег, но, видимо, находящийся под влиянием (а скорее всего давлением) своего напарника. Тем не менее, обещание Тахира поехать с нами откладывалось за разом раз и воплотилось в реальность только в прошедшее воскресенье. Связанные множеством различных факторов: транспорт, время, жизненные ситуации участников, мы должны были уложиться в один день. Тогда как в предыдущие, не укладывались и в два.
Но это был, пожалуй, последний шанс: погода в сентябре стояла отменная. Снег в горах, по сравнению с прошлыми годами, значительно задержался.
Выехали с началом нового дня и за какие-то четыре часа по ночной дороге преодолели более триста километров до шлагбаума, преграждающего путь в Гоначхирское ущелье. Судя по всему, охранник должен был появиться не скоро. Но, руководствуясь мыслью, что вряд ли ключ от шлагбаума забирают с собой, мы, рассуждая логически, осмотрели все возможные места его нахождения, и с первой проблемой успешно справились.
Второй шлагбаум, перекрывающий путь в пограничную зону, нам не открылся. В месте, указанном пограничниками, его не было. Потратив на поиски ключа куда больше часа, мы решили пешком, а это семь километров, хоть и по асфальту.
Тахир прекрасно помнил дорогу, по которой они с Юсуфом шли в прошлом году. Оказалось, нам нужно ущелье, в котором находится ледник Чатча, то самое, где мы побывали в прошлый раз и ничего не нашли. Ниже Северного приюта располагается метеостанция, от нее ведет тропинка, позволяющая спуститься в долину, непосредственно ведущую к леднику.
После дополнительных километров каменные завалы и насыпи преодолевались куда труднее, чем в первый раз. Подъемы на склоны и спуски вниз замедляли движение. К тому же резко испортилась погода: пошел дождь, переросший в настоящий ливень (3 октября они прошли чуть ли не по всему Северному Кавказу), задул сильнейший ветер, в иные моменты прямо-таки сбивающий с ног. Мы мгновенно продрогли, так как оставили в машине все лишние вещи, в том числе (солнце жарило вовсю) и куртки (вышли налегке с учетом дополнительных семи километров). Если свитера еще как-то спасали тело, то руки продрогли тут же, в прямом смысле онемели.
Ветер не стихал, дождь не прекращался, но завершать экспедицию столь бесславным образом не хотелось. Тем более, что Тахир шел уверенно, не смотрел ни на одну из боковых щелей и направлялся прямиком к самому леднику Чатча. Но там мы ведь уже были и ничего не нашли.
Надо сразу сказать: не нашли и в этот раз. Но Тахир (для подтверждения своих слов он дал согласие пройти проверку на полиграфе – детекторе лжи) уверенно показал, в каком именно месте он видел тела людей, на каком протяжении они лежали, где (на самом гребне) одно из тел приоткрылось, и был найден серебряный перстень с силуэтом альпийского стрелка. Получалось, что все тела находились точно посредине ледника. Погодные условия прошлого года оказались идеальными для приоткрытия тайны Чатча – лед был синеватый, прозрачный, сквозь его толщу можно было увидеть тела людей, их одежду. Описание куртки и шапочки альпийского стрелка, сделанное Тахиром, отличалось такими деталями, которые известны только специалистам или людям, интересующимся означенной темой.
К сожалению, зима нынешнего года была очень снежной. Под снежной шапкой лед так и не обнажился. Приоткроет ли ледник свою тайну, как сделал он уже раз? Я верю, что это произойдет. Произойдет в следующем году. Надо только поймать этот, судя по всему достаточно короткий по времени момент. А для этого надо, начиная где-то с июля, мониторить ледник. Мониторить хотя бы раз в несколько дней, в неделю, в крайнем случае. У меня, к сожалению, нет такой возможности. Экспедиции нынешнего года показали, что это легче всего делать, находясь в означенном месте или где-то поблизости.
Кто этим займется? Не знаю. Но дабы не случилось так, чтобы первыми у места, где находится, возможно, разгадка одной из тайн Великой Отечественной войны , не оказались черные копатели со своими личными интересами (что и по большому счету и случилось), я раскрываю точное место нахождения «замороженного батальона».
Гоначхирское ущелье, его ответвление, в котором расположен ледник Чатча. Середина ледника, сразу на его гребне и далее за ним, на протяжении нескольких десятков метров.
Кое-кому покажется странным мое предложение защититься от черных копателей указанием точного местонахождения погребенных лавиной солдат. Но это вовсе не так. Люди, которые бывают в этих местах, все известны: зона-то пограничная. Тем более, на учете будут и те (через систему разрешений и пропусков), кто захочет побывать здесь. Мониторинг с одной стороны и постоянный контроль с другой позволит подтвердить не только сам факт, но и принять меры вначале по охране этого необычного захоронения, а впоследствии и по его вскрытию и изучению
Когда это произойдет, я не знаю. Но то, что произойдет, не сомневаюсь. И находка, уникальная как для наших мест, так и всего Северного Кавказа, даст ответ, как и почему альпийские стрелки оказались поздней осенью 1942 года на леднике Чатча, укрывшем их на долгие десятилетия…И куда они шли. Пока самым аргументированным остается предположение: на перевал Чотча, чтобы зайти с тыла нашим бойцам, тысячи погибших на Клухорском перевале, телами своими преградивших гитлеровцам дорогу к Черноморскому побережью Кавказа…
