Со дня восстановления исторической справедливости – воссоединения Крыма с Россией – пролетело больше года. Четко обозначились ранее интуитивно понятные параллели между Крымом и Кавказом – как, впрочем, и то, что делает эти регионы мало похожими друг на друга.
Прошлогодняя «крымская эпопея» была воспринята на Северном Кавказе - за исключением разве что незначительной группы радикальных исламистов и либералов «околоболотного» толка - с большим энтузиазмом. Муфтий Северной Осетии Хаджимурат Гацалов назвал возвращение Крыма «Божьим Промыслом», чем оно на самом деле и явилось, учитывая, что историческое решение было принято в день обретения мощей выдающегося святого наших дней Луки Крымского (Войно-Ясенецкого). В столицах всех национальных республик проходили массовые митинги. Их участники, что бы ни говорили недоброжелатели, выходили на улицы с российскими флагами и плакатами «Крым, добро пожаловать домой!» добровольно и с радостью.
По прошествии года становится ясно, что первоначальная эйфория постепенно уступает место более трезвому, если не сказать прагматичному подходу. 18 марта во Владикавказе, Грозном, Махачкале и других городах СКФО вновь прошли митинги-концерты, но их участников было меньше, а продолжительность – короче.
Торжества сменяются рутинной административно-хозяйственной работой. Накануне первой годовщины воссоединения дагестанцы не только промчались по всему Кавказу автопробегом «Махачкала-Симферополь», но и привезли в Крым 35 тонн гуманитарной помощи для детей-сирот. В горной Чечне, на озере Кезеной-Ам, прошла межрегиональная конференция «К истокам взаимоотношений народов Крыма и Кавказа», целью которой стало выявление и укрепление исторических связей, а также помощь ускоренной интеграции Крыма в РФ. Крымский и ставропольский парламенты подписали соглашение о сотрудничестве. По словам председателя ставропольской Думы Юрия Белого, жители и руководство края готовы помогать крымчанам и в сфере управления, и в развитии сельского хозяйства. Пассивность Северной Осетии, потенциально являющейся геополитическим центром всего Кавказа, выглядит на этом фоне несколько странно.
Развитие социально-экономических связей между СКФО и КФО, безусловно, важно, поскольку в этом плане федеральные округа роднит довольно многое. При огромном военно-политическом значении в них отсутствует серьезное промышленное производство, а сельское хозяйство едва обеспечивает местные нужды. Дотационность Севастополя и Крыма превышает средний северокавказский уровень, достигая 80% (у Чечни, для сравнения – 82%, Ингушетии – 87%). При этом транспортная доступность – вернее, серьезные сложности с ней, как и с современной туристической, да и просто инфраструктурой (например, водой), не говоря уж об общих для всей России последствиях санкций и мирового экономического кризиса – существенно затрудняют развитие полуострова. Решение этой проблемы, и об этом говорилось на кезенойской конференции, возможно исключительно через создание прямого транспортного коридора на Крым через Одессу и Херсон, а значит, только после окончательного переформатирования так называемого украинского государства в нынешнем его виде. На Кавказе, очевидно, приветствовали бы такое решение.
Говоря о сходстве северокавказской и крымской ситуаций, часто имеют в виду фактор радикального исламизма. Но прямой перенос опыта борьбы с ним некоторых республик СКФО совершенно не уместен, несмотря на то, что в Крыму, как и на Кавказе, наличествует организованное и активное местное мусульманское сообщество. Если говорить о цифрах, крымская ситуация напоминает североосетинскую: в обоих регионах мусульмане составляют около 15% населения. Правда, в Крыму это практически исключительно крымские татары, тогда как в Северной Осетии ислам традиционно исповедует часть осетин, а также проживающие в республике чеченцы, кумыки и представители других мусульманских народов. Излишний радикализм не характерен для крымских татар. Известны лишь единичные случаи самовольной отправки местных мусульман, например, на войну в Сирии (тогда как в Дагестане или Азербайджане счет идет на десятки и сотни). Крымские сторонники запрещенной в России исламистской партии «Хизб ут-Тахрир» (на Кавказе, в отличие от Поволжья и Средней Азии, она не пользуется особой популярностью) в массе своей добровольно уехали на Украину.
В ходе подготовки сочинской зимней Олимпиады-2014 силовики основательно подчистили СКФО, превратив грозный некогда «имарат Кавказ» в бессильный фантом. Бесчеловечные выходки боевиков так называемого «исламского государства» также постепенно отвращают от этого исламистского монстра даже самых фанатичных его сторонников. Конечно, это отнюдь не означает, что тема исламизма в России закрыта раз и навсегда. Однако утверждать, что нынешняя ситуация в Крыму якобы напоминает Северный Кавказ девяностых годов, не стоит. И если локальные экстремистские инциденты на полуострове теоретически все же возможны, то сколько-нибудь массовая вооруженная борьба против российского государства под исламистскими знаменами – однозначно нет.
При этом внимание к обоим регионам внешних антироссийских сил, которые рассматривают их как «слабые звенья» российской государственности, нисколько не уменьшается. Не удивительно и не случайно, что в «работу» с крымскими татарами и по Украине в целом активно включилась Грузия. В свое время Тбилиси вместе с американским Jamestown Foundation потратил несколько лет на попытки срыва сочинской Олимпиады путем искусственного нагнетания «черкесского вопроса» (который – вот неожиданность! – внезапно самоликвидировался, как только стало окончательно ясно, что спортивный праздник состоится при любой политической погоде). Очень интересуется Крымом и турецкая «благотворительная» организация Imkander, так же, как и американские собратья-разведчики, тесно связанная с нашедшей пристанище в Турции северокавказской исламистско-сепаратистской «оппозицией» и с западными спецслужбами (в том числе, опять-таки, через соответствующие грузинские структуры).
Социально-экономические неурядицы (а главное, отсутствие внятной государственной идеологии, и, следовательно, внутри- и внешнеполитической стратегии) все еще способны вдохнуть в крымские и кавказские исламистские и прочие антигосударственные големы вторую жизнь. Вызванный возвращением Крыма патриотический подъем, охвативший практически всех россиян, быстро сошел на нет именно потому, что этот шаг так и остался единственным. Дальнейшее развитие ситуации в обоих регионах, как и в России в целом, во многом будет зависеть от решений по Новороссии – наиболее важной геополитической проблемы, стоящей перед нашей страной на современном этапе.
