\Информационное Агентство «СевКавИнформ» представляет второе интервью в серии «Пять вопросов от Саида Ниналалова».
Сегодня наш собеседник – блестящий историк, человек острого ума, работоспособности которого можно только завидовать, профессионал своего дела, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института Востоковедения Российской Академии Наук, Патимат Тахнаева.
Саид Ниналалов (С.Н.): Патимат, ты выпустила две великолепные книги в серии «Мир ушедших столетий»: Чох и Аргвани. Это и энциклопедия этих двух аулов, и история их участия в кавказской войне, и судьбы многих поколений аульчан. Чувствуется огромный объем работы и искренняя любовь к Дагестану и дагестанцам. Расскажи об этих книгах, как шла работа над ними? Планируется ли еще такое исследование?
Патимат Тахнаева (П. Т.): Да нет, я бы не сказала, что эти работы тянут или претендуют на энциклопедичность. Здесь другое. Если коротко, это история Дагестана через историю аулов. В частности, в «Аргвани. Мир ушедших столетий» (М., 2012), рассматривается история дагестанского джамаата Аргвани со времен средневековья до 30-х годов ХХ в. На основе изучения материалов частных и краеведческих собраний, Центрального Государственного архива Республики Дагестан, Центрального исторического архива Грузии, Рукописного фонда Института истории, археологии, этнографии ДНЦ РАН, Архива Управления ФСБ по РД, через судьбу одной сельской общины прослеживается история Нагорного Дагестана до начала советской модернизации. Подробно исследован период Кавказской войны, одна из ключевых тем в культурной и исторической памяти дагестанцев. Была проделана огромная работа…
Тем не менее, при всей значимости и востребованности этого жанра научного исследования, мне он уже неинтересен. Хочется попробовать свои силы в другом, новом.
С. Н.: Расскажи о тематике своих исследований? Над чем работаешь сегодня? Работаешь ли ты со студентами?
П. Т.: Я – историк, дагестановед. Тематика моих исследований очерчена вопросами истории Дагестана XVIII-XX вв. Их много. В настоящее время одно из основных направлений моих исследований, работа над сборником документов по горцам Дагестана, участников известного восстания 1877 г. Другая тема, которая очень много отнимала сил и времени последние два года, но пока в силу ряда причин как бы «зависла» - «Знамена Дагестана (Средние века - Новое время)». Работаю над научной биографией дагестанского художника Халил Бека Мусаясул. Готовлю к изданию в следующем году два грантовых исследования, «Ахульго. Список имама Шамиля (1839-1854)» и «Гуниб, август, 1859 г.».
Нет, я не преподаю. В прошлом, в конце 90-х, пару лет преподавала в Дагестанском Государственном университете. Я вообще не понимаю, как можно одновременно заниматься наукой и преподавать. Это две разные и серьезные вещи. Ну, нельзя одновременно чихать и сморкаться. Буду ли преподавать, не знаю. Думаю, мой исследовательский потенциал еще не исчерпан.
С. Н.: Твой самый большой успех? Какой своей работой или открытием ты довольна? Что вызвало в тебе разочарование? Какая тема не пошла? Какой своей работой недовольна и почему?
П. Т.: Успех, он или есть, или его нет) Своим главным достижением считаю, что не ошиблась в выборе профессии и, смею думать, я состоялась в ней. Открытия? Я как то не задумывалась над тем, какое «открытие» для меня самое интересное, или важное. Они были, их много. Без них не состоялись бы и мои работы. Дорог каждый из них. Хотя нет, один из них особенно дорог. В Институте древних рукописей Академии наук Грузии им. К. Кекелидзе хранится карта Грузии (1735 г.), известная как «Карта Иберийского царства или всея Грузии», на которой изображены 16 «гербов» и «знаков» составляющих Грузию земель, отдельных грузинских княжеств, исторических областей и соседних территорий, в том числе и Дагестана. До того, как я его опубликовала, он был известен по реконструкции, выполненный по описанию из статьи Г. Тогошвили художниками Еленой и Тагиром Гапуровыми (1992 г.). Получилось довольно известное в настоящее время стилизованное изображение: на черном фоне над геометрической цепью гор изображен волк, в передних лапах которого зажат штандарт с солярным символом, а голова волка повернута назад, в сторону полумесяца. Оно сильно отличалось от оригинала.
Горжусь своей последней монографией «Аргвани. Мир ушедших столетий» (М., 2012). В том же году эта книга получила диплом от Международной ассоциации академии наук (МААН) в номинации «Лучший научно-издательский проект года».
Наверное, я «недовольна» своей диссертацией. На мой взгляд, в ней катастрофически не хватило грузинских источников. Она целиком и полностью выстроена на местных источниках. И не только это. Сегодня я в этой работе основательно пересмотрела бы ряд положений. В 2003 г. она была опубликована по рекомендации проф. Амри Рзаевича Шихсаидова как монография, «Христианская культура средневековой Аварии в контексте реконструкции политической истории (VII-XVI вв.)». В предисловии, написанном им, было отмечено важное, что «информативные возможности источников далеко не исчерпаны и комплексное их использование может обнаружить новые грани конфессиональной истории». У этого исследования по сегодняшний день хороший индекс цитируемости.
С. Н. Рассажи о твоих учителях. Что ты взяла от них? За что им благодарна?
П. Т.: Я училась в Сыктывкарском государственном университете. И хочу сказать, что у меня были прекрасные преподаватели. И, как я теперь понимаю, прекрасные педагоги. Тем, что я стала профессиональным историком, обязана, прежде всего, проф. Любовь Михайловне Макаровой. Она у нас читала «Новую и новейшую историю». Да, я была у нее не самым сильным студентом, один год писала у нее курсовую. Но даже этого хватило. Академический подход к методологии исследования, работа с источником, критический подход к тексту - все эти «альфы и омеги» научной деятельности, навсегда вбитые в меня – ее работа.
В Дагестане я очень многим обязана и благодарна проф. Дибиру Магомедовичу Магомедову, ныне уже покойному…. Он тогда работал заведующим кафедрой Истории и теории культуры в ДГУ. О нем много можно говорить и как об ученом, и как педагоге, и как личности – только в превосходной степени. Когда я показала ему первый вариант рукописи «Чох в блистательную эпоху Шамиля (1840-1850)» (она у меня потом вышла в 1997 г., с его же предисловием), он только сказал, что надо еще немного поработать и порекомендовал, над чем именно, и как. Признаюсь, вот честно, если бы мне сегодня принесли на отзыв нечто подобное, я бы порекомендовала автору заняться чем-нибудь другим, и немедленно))) В предисловии книги Дибир Магомедович назвал эту работу «одной из лучших в шамилиане». Я тогда удивилась этому слову, переспросила его. А он, с улыбкой: «Но ведь есть слово «лениниана»?».
С. Н.: Когда мы сможем тебя поздравить с защитой докторской диссертации?
П. Т.: А я и не думаю писать докторскую. Зачем? Вообще, я не карьерный человек. Но, наверное, крайне тщеславный. В научном статусе кандидата исторических наук я могу заниматься исследованиями. Чего еще желать? По сути, после ученых остаются их труды, а не степени, регалии и звания. Лично мне - мое время дорого. А процесс «борьбы» или «игры» за степень доктора в настоящее время отнимает много времени и сил. А ради чего, кому и что доказывать? Ведь что такое кандидатская или докторская диссертация? Это научная работа, подготовленная с целью её публичной защиты для получения учёной степени. Так получилось, что в нашей стране, с 1934 года, эта ученая степень дробится на две части. В большинстве стран «одноступенчатая» система ученых степеней, и хотя там все так запутано, на первый взгляд, все очень разумно. Там существуют профессиональный и исследовательский докторат.
К примеру, степени доктора права, медицины, делового администрирования и пр. во многих странах рассматриваются как составляющие систему профессионального, а не академического/исследовательского доктората, то есть предполагается, что обладатель такой степени занимается, практической деятельностью, а не наукой. Получение таких степеней не требует выполнения самостоятельного научного исследования, поэтому профессиональный докторат обычно не считается учёной степенью. Отнесение той или иной степени к профессиональному или исследовательскому докторату зависит от страны и даже от конкретного университета; так, в США и Канаде степень доктора медицины является профессиональной, а во многих странах Британского содружества - исследовательской. К сожалению, в нашей стране не сложилось такое четкое разделение. Поэтому последние десятилетия в нашей стране «остепенилось» много случайных людей, далеких от науки. И им вполне комфортно.
В следующем интервью Патимат Тахнаева ответит на вопросы о науке и наукообразии в истории, о специфике историографии Кавказской войны, о «Шамилиане» и «шамилеведах», о чеченском мифе, связанного с историей пленения имама, о новоявленных чеченских корнях русских классиков и профессиональной этике в науке.
